Список приговорены к смертной казни. Самые громкие смертные казни в советском союзе

На самом деле эту женщину звали Антонина Макаровна Парфенова. Она родилась в 1921 году в деревне Малая Волковка близ Смоленска, там же и пошла в школу. Учительница неверно записала в журнал фамилию девочки, которая застеснялась назвать свое имя, и одноклассники крикнули: «Да Макарова она», — имея в виду, что Антонина — дочь Макара. Так Тоня Парфенова стала Макаровой. Закончила школу и уехала в Москву — поступать в институт. Но началась война. Тоня Макарова ушла добровольцем на фронт.

Но послужить родине девятнадцатилетняя санитарка Макарова практически не успела: она попала в печально известную Вяземскую операцию — битву под Москвой, в которой советская армия потерпела сокрушительное поражение. Из всей части выжить и бежать из плена сумели только Тоня и солдат по имени Николай Федчук. Несколько месяцев они скитались по лесам, пытаясь добраться до родной деревни Федчука. Тоне пришлось стать« походной женой» солдата, иначе ей было бы не выжить. Впрочем, как только Федчук добрался до дома, выяснилось, что законная жена у него есть и живет здесь же. Тоня ушла дальше одна и вышла к селу Локоть, оккупированному немецкими захватчиками. Она решила остаться с оккупантами: может быть, у нее не было другого выхода, а может, она так устала скитаться по лесам, что возможность нормально есть и спать под крышей стала решающим аргументом.

Теперь Тоне пришлось быть« походной женой» для множества разных мужчин. По сути, Тоню просто постоянно насиловали, взамен предоставляя ей еду и крышу над головой. Но это продолжалось недолго. Однажды солдаты напоили девушку, а затем, пьяную, положили к пулемету« Максим» и приказали стрелять по пленным. Тоня, которая перед фронтом успела пройти не только курсы медсестер, но и пулеметчиц, начала стрелять. Перед ней стояли не только мужчины, но и женщины, старики, дети, и пьяная Тоня не промахнулась. С этого дня она стала Тонькой-пулеметчицей, палачом с официальным окладом в 30 марок.

Историки утверждают, что детским кумиром Тони была Анка-пулеметчица, и Макарова, став палачом, исполнила свою детскую мечту: неважно, что Анка расстреливала врагов, а Тоня — партизанов, а заодно женщин, детей и стариков. Но вполне возможно, что Макарова, получившая официальную должность, оклад и собственную койку, просто перестала быть объектом сексуального насилия. В любом случае от новой« работы» она не отказалась.

По официальным данным, Тонька-пулеметчица расстреляла более 1500 человек, но удалось восстановить имена и фамилии только 168. В качестве поощрения Макаровой разрешали забирать вещи убитых, которые, правда, приходилось отстирывать от крови и зашивать на них дырки от пуль. Антонина стреляла в приговоренных из пулемета, а затем должна была добивать выживших выстрелами из пистолета. Впрочем, нескольким детям удалось выжить: они были слишком малы ростом, и пулеметные пули проходили поверх их голов, а контрольные выстрелы Макарова почему-то не делала. Выживших детей вывозили из деревни вместе с трупами, и на местах захоронений их спасали партизаны. Так слухи о Тоньке-пулеметчице как о жестокой и кровожадной убийце и предательнице распространились по округе. Партизаны назначили награду за ее голову, но добраться до Макаровой им не удалось. Вплоть до 1943 года Антонина продолжала расстреливать людей.

А затем Макаровой повезло: советская армия добралась до Брянщины, и Антонина, несомненно, погибла бы, если бы не заразилась сифилисом от одного из своих любовников. Немцы отправили ее в тыл, где она попала в госпиталь — под видом советской санитарки. Каким-то образом Антонине удалось добыть поддельные документы, и, вылечившись, она устроилась в госпиталь медсестрой. Там, в 1945 году, в нее влюбился раненый солдат Виктор Гинзбург. Молодые люди поженились, и Тонька-пулеметчица исчезла навсегда. Вместо нее появилась военная медсестра Антонина Гинзбург.

После окончания войны Антонина и Виктор стали образцовой советской семьей: переехали в Беларусь, в город Лепель, трудились на швейной фабрике, воспитывали двух дочерей и даже приходили в школы как заслуженные фронтовики — рассказывать детям о войне.

Тем временем КГБ продолжал разыскивать Тоньку-пулеметчицу: поиски продолжались три десятилетия, но след женщины палача терялся. Пока кто-то из родственников Антонины не подал документы на разрешение для выезда за границу. В списке родственников в качестве родной сестры гражданина Парфенова почему-то значилась Антонина Макарова(Гинзбург). Следователи начали собирать улики и вышли на след Тоньки-пулеметчицы. Несколько выживших свидетелей опознали ее, и Антонину арестовали прямо по пути с работы.

Говорят, во время суда Макарова сохраняла спокойствие: она полагала, что за давностью лет ей вынесут не очень суровый приговор. Тем временем муж и дочери пытались добиться ее освобождения: власти не сообщали, за что именно арестовали Макарову. Как только семье стало известно, за что именно будут судить их жену и мать, они прекратили попытки обжаловать арест и уехали из Лепеля.

Антонину Макарову приговорили к расстрелу 20 ноября 1978 года. Она сразу подала несколько прошений о помиловании, но все они были отклонены. 11 августа 1979 года Тоньку-пулеметчицу расстреляли.

Берта Бородкина

Берта Наумовна Бородкина, она же Железная Белла, не была ни безжалостной убийцей, ни палачом. Ее приговорили к высшей мере наказания за систематические хищения социалистической собственности в особо крупных размерах.

Берта Бородкина родилась в 1927 году. Девушке не нравилось собственное имя, и она предпочитала называть себя Беллой. Свою в будущем головокружительную для женщины в СССР карьеру она начала с должности буфетчицы и официантки в геленджикской столовой. Вскоре девушку с жестким характером перевели на должность директора столовой. Бородкина настолько хорошо справлялась со своими обязанностями, что стала заслуженным работником торговли и общепита РСФСР, а также возглавила трест ресторанов и столовых в Геленджике.

На самом деле это означало, что в ресторанах Железной Беллы партийные и государственные чиновники получали идеальное обслуживание — не за свой счет, а за счет посетителей недорогих кафе и столовых: недолив, недовес, использование списанных продуктов и банальный обсчет позволяли Белле высвобождать головокружительные суммы. Их она тратила на взятки и обслуживание чинов по высшему разряду.

Масштабы этих деяний позволяют называть геленджикский ресторанный трест настоящей мафией: каждый бармен, официант и директор кафе или столовой должен был ежемесячно отдавать Бородкиной определенную сумму, в противном случае сотрудников просто увольняли. При этом связи с чиновниками долгое время позволяли Берте Бородкиной чувствовать себя совершенно безнаказанной — никаких внезапных проверок и ревизий, никаких попыток поймать главу ресторанного треста на хищениях. В этот момент Бородкину и стали называть Железной Беллой.

Но в 1982 году Берту Бородкину арестовали по анонимному заявлению некоего гражданина, который сообщал, что в одном из ресторанов Бородкиной избранным посетителям демонстрируют порнографические фильмы. Эта информация, судя по всему, не подтвердилась, но следствие выяснило, что за годы руководства трестом Бородкина похитила у государства более миллиона рублей — совершенно непостижимая сумма по тем временам. При обыске в доме Бородкиной нашли меха, драгоценности и огромные суммы денег, спрятанные в самых неожиданных местах: в батареях отопления, в закатанных банках и даже в груде кирпичей возле дома.

Бородкину приговорили к смертной казни в том же 1982 году. Сестра Берты рассказывала, что в тюрьме подсудимую пытали с использованием психотропных препаратов. Так Железная Белла сломалась и начала давать признательные показания. В августе 1983 года Берту Бородкину расстреляли.

Тамара Иванютина

Тамара Иванютина, в девичестве Масленко, родилась в 1941 году в Киеве, в многодетной семье. С раннего детства родители внушали Тамаре и пятерым ее братьям и сестрам, что самое главное в жизни — материальная обеспеченность. В советские годы самыми« хлебными» местами считали сферы торговли и общепита, и поначалу Тамара выбрала для себя торговлю. Но попалась на спекуляции и получила судимость. Женщине с судимостью было почти невозможно устроиться на работу, поэтому Иванютина раздобыла себе поддельную трудовую книжку и в 1986 году устроилась посудомойкой в школу номер 16 Минского района Киева. Позже она рассказала следствию, что эта работа была необходима ей, чтобы обеспечить домашнюю скотину(кур и свиней) бесплатными пищевыми отходами. Но оказалось, что Иванютина пришла в школу совсем не за этим.

17 и 18 марта 1987 года несколько учеников и работников школы попали в больницу с признаками серьезного пищевого отравления. В ближайшие часы скончались двое детей и двое взрослых, еще 9 человек находились в реанимации в тяжелом состоянии. Версия о кишечной инфекции, которую подозревали врачи, была исключена: у пострадавших начали выпадать волосы. Было возбуждено уголовное дело.

Следствие опросило потерпевших, оставшихся в живых, и выяснилось, что все они накануне обедали в школьной столовой и ели гречневую кашу с печенкой. Спустя несколько часов все почувствовали стремительно развивавшееся недомогание. В школе была проведена проверка, выяснилось, что медицинская сестра, отвечавшая за качество питания в столовой, скончалась 2 недели назад, по официальному заключению — от сердечно-сосудистого заболевания. Обстоятельства этой смерти вызвали у следствия подозрения, и тело решено было эксгумировать. Экспертиза выяснила, что медсестра скончалась от отравления таллием. Это высокотоксичный тяжелый металл, отравление которым вызывает поражение нервной системы и внутренних органов, а также тотальную алопецию(полное выпадение волос). Следствие немедленно организовало обыск у всех сотрудников школьной столовой и обнаружило в доме Тамары Иванютиной« небольшую, но очень тяжелую баночку». В лаборатории выяснилось, что в банке хранилась« жидкость Клеричи» — высокотоксичный раствор на основе таллия. Этот раствор применяется в некоторых отраслях геологии, и школьной посудомойщице понадобиться не мог никак.

Иванютину арестовали, и она написала признательные показания: по ее словам, она хотела« наказать» шестиклассников, которые якобы отказались расставлять в столовой столы и стулья. Но позже Иванютина заявила, что призналась в убийствах под давлением следствия, и отказалась давать дальнейшие показания.

Тем временем следователи выяснили, что отравление детей и сотрудников школы — не первые убийства на счету Тамары Иванютиной. Более того, оказалось, что и сама Тамара Иванютина, и члены ее семьи(сестра и родители) уже 11 лет — с 1976 года — использовали таллий для совершения отравлений. Причем как с корыстными целями, так и в отношении людей, которые по каким-то причинам просто не нравились членам семьи. Высокотоксичную жидкость Клеричи они приобретали у знакомой: женщина работала в геологическом институте и была уверена, что продает знакомым таллий для травли крыс. За все эти годы она не менее 9 раз передавала семье Масленко отравляющее вещество. И они каждый раз его использовали.

Сначала Тамара Иванютина отравила своего первого мужа, чтобы унаследовать квартиру. После она вновь вышла замуж, но отношения со свекром и свекровью не сложились, в итоге они умерли с интервалом в 2 дня. Самого мужа Иванютина травила тоже, но небольшими порциями яда: мужчина начал болеть, и убийца надеялась в скором времени овдоветь и получить в наследство дом и земельный участок. Кроме того, эпизод отравлений в школе, оказывается, был не первым: ранее Иванютина отравила школьного парторга Екатерину Щербань(женщина скончалась), учителя химии(выжил) и двух детей — учеников первого и пятого класса. Дети досадили Иванютиной, попросив у нее остатки котлет для своих домашних питомцев.

В это же время родная сестра Тамары Нина Мацибора отравила своего мужа, чтобы завладеть его квартирой, а родители женщин, супруги Масленко, отравили соседа по коммунальной квартире и родственницу, которая сделала им замечание. Отец Тамары и Нины так же отравил свою родственницу из Тулы, приехав к ней в гости. Так же члены семьи травили соседских домашних животных.

Уже находясь под следствием, в СИЗО Тамара Иванютина объясняла сокамерницам свои жизненные принципы так: «Чтобы добиться желаемого, нужно не жалобы писать, а дружить со всеми, угощать. Но в пищу особенно зловредным добавлять яд».

Суд доказал 40 эпизодов отравления, совершенных членами этой семьи, из них 13 — со смертельным исходом. При оглашении приговора Тамара Иванютина отказалась признавать вину и извиняться перед родственниками жертв. Ее приговорили к расстрелу. Сестра Иванютиной Нина была приговорена к 15 годам лишения свободы, отец и мать — к 10 и 13 годам соответственно. Супруги Масленко скончались в тюрьме, дальнейшая судьба Нины не известна.

Тамара Иванютина, так и не признавшая свою вину, пыталась подкупить следователя, пообещав ему« много золота». После оглашения приговора суда ее расстреляли.

Популярное

Только в «МК» – интервью с исполнителем смертных приговоров в Белоруссии

Белоруссия в ожидании.

Страна ждет реакции президента Александра Лукашенко на смертный приговор минским террористам, который вынес судья.

Казнить нельзя помиловать...

Где глава государства нарисует запятую?

Тем более когда тысячи людей подписали петицию о помиловании молодых людей. Среди подписавшихся есть и пострадавшие в теракте. Выходит, страна не верит в виновность молодых парней?

Как в Белоруссии осуществляется смертная казнь, что думают близкие приговоренных в этот момент, о чем просят осужденные перед расстрелом — в эксклюзивном интервью «МК» Олега Алкаева. Человека, который руководил расстрельной бригадой.

Олег Алкаев.

Олег Алкаев — единственный человек на постсоветском пространстве, который не скрывает, что на протяжении 10 лет работал палачом. На его счету более 130 казненных. Правда, собственноручно на курок он не нажал ни разу. Алкаев являлся руководителем расстрельной бригады.

Откровения этого человека шокируют.

«Никто не отказывался работать в расстрельной бригаде. Человек ко всему привыкает»

— Олег, сколько человек входило в вашу бригаду?

— В мою команду входило 13 человек вместе со мной. Это оптимальное число людей, которое позволяло без проблем обеспечить процесс исполнения смертных приговоров. Одни люди выводили осужденного из камеры, другие осуществляли доставку в пункт исполнения приговора, третьи — расстреливали и захоранивали.

— Существовал дублирующий состав бригады на случай болезни кого-то из ваших подчиненных?

— Такая замена не предусматривалась. Всегда обходились своими силами.

— Как отбирали персонал для расстрельной бригады?

— При подборе персонала для спецподразделения образование или должность значения не имели. Набирали людей с устойчивой психикой, физически здоровых и не обремененных семейно-бытовыми проблемами. Как правило, все эти люди уже имели опыт общения с заключенными. В специальном обучении или подготовке никто не нуждался. Все обучение проводилось внутри подразделения. Психологов в команде тоже не было. Можно сказать, я заменял ребятам и психолога, и наставника. Исключение из спецгруппы производилось, как правило, либо по состоянию здоровья, либо в связи с уходом на пенсию.

— После такой работы никто из ваших подчиненных с ума не сошел?

— В психбольницу никто не попал. Имели место быть депрессия и незначительные нервные расстройства. Но это вполне нормальное состояние человека, который впервые столкнулся с расстрелами. Я тоже поначалу испытывал подобные ощущения. Потом прошло...

— Как снимали стресс?

— Сотрудникам специальной группы разрешалось употребление алкоголя, но в разумных пределах и только после работы. Пьяниц в группе не держали.

— Кто-нибудь из вашей бригады уволился по собственному желанию?

— Как это ни покажется странным, случаев добровольного отказа от работы в расстрельной команде я не знаю. Поймите, человек ко всему привыкает. К такой работе тоже.

— Такая работа оплачивалась отдельно? Какой гонорар платили за расстрел?

— Естественно, что за внеурочную работу во внеурочное время полагалось дополнительное вознаграждение. Сумму вознаграждения я называть не буду, скажу только, что она была очень невелика.

— Почему вы согласились возглавить расстрельную команду?

— Мое руководство расстрельной командой началось одновременно с вступлением в должность начальника СИЗО. Инструкция позволяла отказаться от этой работы, но это расценили бы как проявление слабости, что поставило под сомнение мою способность вообще быть руководителем. Честно говоря, я не помню случаев добровольного отказа от руководства специальной группой. Я так же, как и все новички, поначалу испытывал стресс и другие негативные последствия этой работы. Но ситуация не позволяла поддаваться эмоциям и чувствам, поэтому уже в последующих процедурах я участвовал как вменяемый и адекватный руководитель команды. Первый стресс, как и все другие начинающие коллеги, снимал водкой. Потом научился обходиться без нее.

— Наверняка самым страшным для новичков был первый расстрел?

— Исполнение смертного приговора — не геройский поступок, а довольно отвратительное мероприятие и тем более зрелище. Все члены команды это понимали, хотя вслух об этом никто никогда не говорил. Первое участие в процессе смертной казни вызывает сильнейший стресс у любого нормального человека. Опытные сотрудники всегда поддерживали новичков, старались оградить от наиболее эмоциональных моментов. Но новички быстро научились абстрагироваться от всего происходящего, и вскоре им можно было поручать исполнение любых функций.

— Вы помните свой первый расстрел?

— В начале моей деятельности на посту руководителя расстрельной команды процедура исполнения приговора происходила в лесной местности. Людей привозили в лес, выводили из машины и расстреливали по одному. Машина с другими осужденными, ожидающими своей очереди, находилась в двух десятках метров от могилы. Представляете состояние осужденных? Позже мною было принято решение перенести процесс исполнения наказания в помещение. Это внешне выглядело более цивилизованно, хоть и увеличивало объем работы: нужно было упаковывать и грузить трупы, затем хоронить, тогда как в лесу приговоренные подходили к могиле на своих ногах.

— Где потом стали проводить в исполнение приговор?

— Место исполнения приговора определял руководитель группы в зависимости от обстоятельств. Специальная инструкция давала такое право. Приговор мог приводиться в действие или непосредственно в районе места захоронения осужденного, или в специальном помещении. Помещение, где производились расстрелы, представляло собой строение, замаскированное под объект хозяйственно-бытового назначения. Его месторасположение засекречено, и назвать я его не могу — так как, возможно, там до сих пор расстреливают приговоренных к смертной казни.

Сомали, 2009 год. Приговоренного к смертной казни готовятся забить камнями.

«Процедура общения с родственниками смертников гораздо более стрессовая, чем сам процесс казни»

— Олег, насколько я знаю, тела расстрелянных не отдают родственникам. Где хоронят смертников?

— По поводу места захоронения осужденных я не могу говорить. Это не моя тайна! Так предусмотрено белорусским законодательством, и нарушать его даже сейчас я не стану. Скажу лишь, что места захоронения безымянные. Никаких табличек, бугорков, веточек или других признаков захоронения мы не оставляли.

— Облегчить задачу с захоронением могла бы кремация. Почему в Белоруссии запрещено кремировать таких осужденных?

— Предложение по кремированию в мае 1999 года сделал мне бывший министр МВД Юрий Сиваков. В то время я еще не знал, что предложение министра скрывало двоякий смысл. Таким образом по поручению тогдашнего секретаря совета безопасности Виктора Шеймана он изыскивал пути бесследного уничтожения политических противников правящей верхушки. Я выступил категорически против. Объяснил, что сотрудники крематория могут «расшифровать» членов расстрельной команды, что повредило бы нам. И со мной согласились.

— Все участники расстрельной бригады соблюдали конспирацию?

— Члены группы по исполнению смертных приговоров были хорошо законспирированы. Нам было запрещено даже обсуждать между собой тему исполнения смертных приговоров. Никто из наших близких не знал, чем мы занимаемся. Таким известием мы бы нанесли психологическую травму близким. Вряд ли человек способен спокойно воспринять известие, что его муж, брат, отец — палач. Не исключалась и возможность мести со стороны родственников казненных.

— Как начальнику СИЗО вам приходилось общаться с родственниками приговоренных к казни?

— Процедура общения с такими родственниками в моральном плане гораздо более стрессовая, чем сам процесс казни. Встречи с матерями преступников были для меня самым тяжелым испытанием. У женщин случались истерики, обмороки, люди задавали самые несуразные вопросы, выдвигали нелепые предложения. Приходилось терпеливо выслушивать. Например, мать одного осужденного предлагала мне деньги за имитацию расстрела. Просила указать место захоронения, чтобы успеть выкопать тело якобы расстрелянного сына, чтобы потом увезти его из страны. А вот другая женщина, которая не оправдывала сына, совершившего убийство милиционера, настаивала на расстреле его соучастников, которые были осуждены к пожизненному заключению. Инструкция запрещала мне каким-либо образом комментировать исполнение приговора. Я мог произносить только предусмотренные все той же инструкцией слова: «Убыл по приговору». Куда убыл и зачем — не пояснялось. Подобная информация порождала много слухов и домыслов. Бытовало мнение, что осужденных к смертной казни увозили в Россию на предприятия оборонного значения с очень вредным производством. Мы эту легенду не опровергали. Напротив, поддерживали эту версию в разговоре с родственниками осужденных. Конечно, верили не все, но большинство из них надеялись именно на такой исход дела.

— Каким образом совершалась смертная казнь?

— Только расстрел! Выстрел производился из пистолета с глушителем марки «6ПБ9». Из этого пистолета выстрел был наиболее приглушенным и не доносился до слуха других осужденных, ожидавших своей очереди.

— Перед тем как в человека выстрелят — он имеет право на последнюю просьбу? Например, выкурить сигарету...

— Мы следовали инструкции. Пункт о последней воле подсудимого там отсутствовал. Я лично не помню случая, чтобы какое-либо желание вырвалось из уст осужденных. Один раз, правда, поступила просьба — стрелять в сердце. Но на эти слова никто из нашей бригады не обратил внимания.

— Часто от осужденных слышно: «Лучше смерть, чем жизнь за решеткой».

— Не верьте этим словам! Смерть всегда страшна. Даже естественная. Но когда жизнь забирают другие люди, смерть становится безмерно страшной. И не нужно верить тем, кто сетует на пожизненное заключение, уверяя, что было бы лучше, если бы его расстреляли. Право уйти из жизни добровольно у него никто не отнимал. И даже в тюрьме есть десятки способов совершить суицид. Но самоубийство в тюрьме — редкий случай. Я помню только один случай, когда двое осужденных за несколько дней до исполнения приговора повесились по очереди на одной веревке. Вычислив периодичность обхода камер постовым, примерно через 8-10 минут. Сначала повесился один. Второй успел его вынуть из петли, уложить на кровать и лечь сам. Затем после обхода также залез в петлю, где и был обнаружен.

— Я слышала, что приговоренные к смертной казни в ожидании оглашения приговора сходят с ума?

— Люди, ожидающие смертный приговор, постоянно находятся в высочайшем нервном напряжении. Это что-то вроде затяжного прыжка без парашюта, где есть слабая надежда на стог сена. Естественно, что во время исполнения приговора напряжение доходит до высших пределов человеческого организма. Стадию безумия определить сложно, но неадекватность и прострация наблюдаются практически у всех. Для осужденных характерны покорность и полное безволие. Трудно выделить что-то индивидуальное. На моей памяти лишь несколько человек перед исполнением приговора выглядели более-менее вменяемыми и осознавали, что с ними происходит. Это были верующие люди.

Газовую камеру американцы ввели в 1924 году. Для казни употребляли пары цианистого калия, и если осужденный глубоко дышал, смерть наступала почти немедленно.

«Дату исполнения приговора осужденному не говорят до последнего. Но, несомненно, он интуитивно чувствует ее приближение»

— Говорят, что следователи Белоруссии способны любого человека довести до приговора без особых улик и свидетелей?

— В отношении работы белорусских следователей вопрос поставлен не совсем корректно. Без улик невозможно доказать преступление. Другое дело — как добываются улики? В практике белорусского правосудия имели место случаи, когда улики подтасовывались, фальсифицировались или подбрасывались. Так было по делу витебского маньяка Михасевича, где посредством такого обращения с уликами были осуждены 13 невиновных человек. Причем один из них был расстрелян. Что касается возможностей оперативных аппаратов мест лишения свободы, следует отметить, что это очень сильные структуры, способные решать самые сложные оперативные задачи. В вопросах раскрытия преступлений оперативные аппараты мест лишения свободы руководствуются инициативными заданиями органов внутренних дел, прокуратуры, КГБ и другими инициаторами. Однако всегда существует угроза использования возможностей этого аппарата для решения задач, никаким образом не связанных с деятельностью органов внутренних дел и пенитенциарной системы. А именно как репрессивный аппарат. Так, например, в 2011 году оперативные подразделения системы ДИН МВД Беларуси вместо борьбы с рецидивной преступностью сосредоточили всю свою деятельность на дискредитации лидеров политических партий и движений, оказавшихся в местах лишения свободы. Жестоким репрессиям подверглись и подвергаются сейчас осужденные кандидаты в президенты Андрей Санников и Николай Статкевич, политзаключенные Дмитрий Дашкевич и Николай Автухович, а также многие другие, имевшие несчастье быть несогласными с итогами выборов президента Беларуси в декабре 2010 года.

В 1980 году Николая Тереню расстреляли вместо маньяка Михасевича.

Геннадий Михасевич, казненный за убийство 36 женщин в 1988 году.

— Вернемся к смертной казни. В каких камерах сидят смертники?

— Камеры смертников находятся в подвальном, изолированном от других камер блоке, доступ к которому ограничен. Камера рассчитана на двух человек. На дверях — дополнительное запирающее устройство, которое может открываться только с пульта дежурного по СИЗО. На прогулку осужденных к смертной казни не выводят. Двери в их камеру открываются только в присутствии дежурного по СИЗО и при усиленном наряде контролеров. Все выводы человека из камер производятся только по распоряжению начальника учреждения.

— Осужденному заранее объявляют дату его смерти?

— Человек, приговоренный к смертной казни, не знает даты исполнения приговора, поэтому он ждет ее каждый день. Об этой дате вообще никто не знает, кроме руководителя расстрельной команды, так как он ее и определяет. Происходит это так. После получения от президента указа об отказе в помиловании у руководителя согласно инструкции есть ровно месяц на приведение приговора в исполнение. Дата казни определятся в зависимости от разных условий. В том числе и погодных. Учитывались даже такие мелочи, как полученная смертником передача. Я всегда давал возможность доесть принесенные ему продукты. Осужденные это тоже знали и были неимоверно рады, когда получали передачу. Это гарантировало им несколько дней некоторого расслабления от ожидания смерти. Также никогда не исполнялись приговоры в выходные дни. И дело здесь не в гуманизме, а в опасности «расшифровки» членов команды перед сотрудниками СИЗО. Системный сбор одних и тех же сотрудников в дни отдыха и «привязка» их к выводу из камер смертников, вывозу их за пределы СИЗО не могли бы остаться незамеченными дежурными сменами.

— И все-таки когда наступает день приговора, как об этом объявляют осужденному? Как он себя ведет?

XIX век. Смертная казнь через сожжение. Америка.

«Смертный приговор разрушает „криминальное братство“. Приговоренный к расстрелу начинает сдавать подельников»

— Когда судья объявляет расстрельный приговор — это не значит, что приговор завтра приведут в исполнение. Затем следует ходатайство президенту о помиловании. Все обращаются с такой просьбой к президенту?

— Случаи отказа от ходатайства о помиловании имели место. Но это крайне редко. О помиловании не просили люди, которые совершили страшные преступления и сами осознавали бессмысленность такого ходатайства. Как правило, это были осужденные за изнасилование и убийство несовершеннолетних.

— Родственники осужденного до последнего борются за отмену приговора, а сами приговоренные к казни пытаются как-то оттягивать дату приговора?

— Конечно, на всех стадиях ожидания решения президента о помиловании продолжается борьба за жизнь осужденных. Как их самих, так и родственников. Адвокаты на этой стадии уже бессильны. Осужденные, как правило, «вспоминают» новые обстоятельства дела, позволяющие, по их мнению, смягчить их вину, либо вводят в дело новых фигурантов. Пишут зачастую явки с повинной по чужим преступлениям — в надежде, что откроется новое следствие и продлит ему жизнь. Случаи симуляции болезни бесполезны, потому что согласно инструкции любая медицинская помощь оказывается только в камере.

— Грубо говоря, человек после приговора начинает сдавать соучастников преступления?

— Смертный приговор разрушает «криминальное братство». И бывшие подельники, которым вынесли смертный приговор, зачастую начинают старательно рассказывать «правду» — естественно, приуменьшая свое участие в преступлении и до предела загружая содеянным остальных преступников. Но поскольку это «прозрение» происходит после вынесения приговора, то подобные признания уже не влияют на принятое судом решение и расцениваются как способ ухода от ответственности. Однако был случай, когда осужденный, заметив случайно на свидании мать своего соучастника, обратился ко мне и заявил, что берет всю вину на себя и просит расстрелять его одного. Я пообещал сделать все возможное и сказал, что его соучастник обязательно переживет его. В то время жить им оставалось всего несколько дней. Слово я сдержал. Расстреляны они были, конечно, оба. И в один день. Но соучастник действительно пережил подельника на 10-15 минут. Не знаю, доставило ли ему это удовлетворение, но перед казнью я ему об этом напомнил и сказал, что сделал все, что в моих силах. Он был, на мой взгляд, в относительном сознании. Во всяком случае, кивнул головой, подтверждая, что мои слова ему понятны.

— Вы часто беседовали с приговоренными к расстрелу? О чем они говорят, что просят, зная, что жить им осталось немного?

— По долгу службы мне приходилось часто встречаться со смертниками. Заявления от них поступали самые необычные. Я к этому относился спокойно. Каждый вправе спасать свою жизнь. Даже приговоренный к расстрелу. Одни давили на чувства своих родственников, требуя добиваться встречи с президентом или другими влиятельными лицами вплоть до Папы Римского. Кто-то писал письма близким, что скоро их заживо разберут на донорские органы. Такие заявления мы либо цензурировали, либо не отправляли, чтобы не причинять родителям излишних страданий.

— С вас брали подписку о неразглашении при поступлении на такую должность?

— Подписку о неразглашении служебной или государственной тайны любой сотрудник МВД дает при поступлении на службу. Я тоже подписывал такой документ — ведь я много лет проработал начальником СИЗО. Но я нарушил закон — потому что действующая власть сама допустила публикацию в СМИ моих показаний, которые проходили в уголовном деле под грифом «совершенно секретно». В этих публикациях меня назвали руководителем расстрельной команды. Также была описана деятельность возглавляемого мною подразделения, не подлежащая разглашению. После этого я был вынужден эмигрировать из страны. Оставаться там было небезопасно.

— Чем вы занимаетесь сейчас?

— Я уехал в Германию. Получил здесь жилье, прошел курсы по изучению немецкого языка и несколько лет жил на пособие. Потом начал осваивать наиболее приемлемые для меня профессии. Наконец я определился. Окончил курсы шоферов. Устроился водителем небольшого автобуса в берлинском туристическом агентстве «Русская почта». Кроме того, по вечерам я работаю в русском магазине на специальном агрегате по уборке помещения. У меня практически нет выходных. Чему я безмерно рад. В Германии почетен любой труд. И когда мои друзья и бывшие коллеги подсмеиваются надо мной, я им отвечаю так: «Моими конкурентами в трудоустройстве на мои рабочие места были и остаются по сей день два доцента и один профессор». И это не шутка.

— Если бы вам довелось прожить другую жизнь, в ней была бы смертная казнь?

— Знаете, если бы мне довелось прожить жизнь еще раз, я бы не стал в ней ничего менять. Иногда меня посещали мысли: стоило ли отдавать лучшие годы жизни общению с бандитами? Но когда я познакомился с политиками — вдруг ощутил себя счастливым человеком, так как понял, что ранее всю жизнь имел дело с порядочными людьми...

— Давайте представим, что завтра вам снова предложат вернуться к той самой должности палача, — согласились бы?

— К смертной казни я всегда относился как к необходимому злу. И сегодня мое мнение в отношении этого вида наказания мало изменилось. Поэтому сегодня я ни за что бы не согласился участвовать в расстрелах.

В наше время наметилась тенденция к отмене смертной казни. Многие страны стали практиковать пожизненное заключение вместо гильотины, расстрела или повешения. Такая гуманность по отношению к изуверам может показаться насмешкой над нравственностью и незыблемыми человеческими ценностями. Но противники крайних мер имеют на руках очень весомый козырь. Это казнь невиновных . Увы, но Фемиде свойственно ошибаться. История знает немало случаев, когда умерщвляли людей, не имевших к преступлению никакого отношения.

Нередко по прошествию ряда лет, а то и десятилетий, выяснялось, что повешенный или расстрелянный человек никогда никого не убивал. Его осудили по ошибке, а настоящий убийца или садист остался на свободе.

В связи с этим многие люди высказываются за отсрочку смертной казни. Называются разные сроки - 10, 15, 20 лет. Это, безусловно, разумнее, чем лишать жизни сразу после суда. Но только при условии, что убийцу не задержали на месте преступления. Когда же факты очевидны, то нечего тратить деньги налогоплательщиков на содержание кровавого злодея.

Ошибки в судопроизводстве существуют столько лет, сколько существует цивилизация. Это касается и Древнего Мира и Средних веков. Невинно казнили людей и в эпоху Возрождения, и в Новейшие времена, когда появились суды присяжных. Количество судебных ошибок очень высокое. Вспомним хотя бы нашумевшее дело Лео Франка .

В 1913 году этого господина обвинили в изнасиловании и убийстве 13-летней девочки. Случилось это жуткое преступление в городе Атланте (штат Джорджия). Обвиняемый категорически отрицал свою вину, но в 1915 году его повесили. Правда, не по решению суда. Над несчастным совершили суд Линча , что отнюдь не меняет суть вопроса. Ведь осуждённого все искренне считали убийцей.

Однако в 1982 году выяснилось, что над девочкой надругался совсем другой человек. На лицо грубейшая судебная ошибка. Результатом её стала гибель абсолютно невиновного и порядочного человека. Лео Франка оправдали посмертно, но кому от этого стало легче.

Дело Сакко и Ванцетти

Недостатки и предвзятость судебной системы очень наглядно проявились в известном на весь мир деле Сакко и Ванцетти. Обвиняемые по национальности были итальянцами, а по политическим взглядам анархистами. Они считались активистами, борющимися за права рабочих США.

24 декабря 1919 года в городе Саут-Брейнтри (штат Массачусетс) в 14 часов 50 минут по местному времени двое неизвестных напали на кассира обувной фабрики и его охранника. Те, в металлическом чемодане, везли заработную плату работникам предприятия.

Преступники открыли огонь на поражение. Застрелив и кассира, и охранника, грабители завладели деньгами, запрыгнули в легковую машину и скрылись с места кровавой трагедии в направлении города Броктона.

Когда полиция начала расследование, то все свидетели преступления заявили, что нападавшими были итальянцами. По горячим следам блюстители закона арестовали Николу Сакко (1891-1927) и Бартоломео Ванцетти (1888-1927). У первого обнаружили огнестрельное оружие, а у второго оказалось в кармане пальто несколько патронов 32 калибра. Именно эти находки и послужили поводом для ареста.

У обоих задержанных было алиби, но его не приняли во внимание, так как отсутствие подозреваемых на месте преступления подтверждали только итальянцы. Иными словами - сообщники. К такому решению пришло правосудие. Судебный процесс продолжался полтора месяца, и хотя прямых доказательств следствие так и не предоставило, суд присяжных признал обвиняемых виновными в совершении злодейства.

Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти (справа)

Сакко и Ванцетти приговорили к смертной казни на электрическом стуле, что вызвало бурю возмущений не только в США, но и во всём мире. И ребёнку было понятно, что обвинение шито белыми нитками. Американская Фемида наглядно показала свою предвзятость. При такой ничтожной доказательной базе обвиняемых следовало отпустить, но их посчитали виновными и вынесли самое суровое наказание.

По Америке прокатилась волна забастовок, сопровождавшихся стычками с полицией. Рабочий класс Европы также выразил горячую поддержку обвинённым в убийстве. Губернатору штата непрерывным потоком шли телеграммы с требованием помиловать Сакко и Ванцетти.

В 1923 году полиция задержала некоего Селестино Мадейроса. Он заявил, что являлся членом банды и участвовал в том ограблении, но приговорённые к смертной казни не имели отношения к этому преступлению.

Однако на Фемиду это не произвело никакого впечатления. Не помогло и обращение в Верховный суд США. В 1927 году он подтвердил законность приговора. Ранним утром 23 августа 1927 года Николу Сакко и Бартоломео Ванцетти лишили жизни.

Но была ли это казнь невиновных? Может быть, итальянцы действительно убили ни в чём не повинных людей и понесли заслуженное наказание? В 1961 году подверглись исследованию пули, изъятые с места преступления. Экспертиза установила, что кассир был убит из пистолета, изъятого у Сакко. А вот против Ванцетти никаких улик так и не нашли.

В наши дни многие исследователи склоняются к мнению, что Сакко действительно участвовал в том ограблении и осуждён справедливо. А вот Ванцетти пострадал незаслуженно.

Прошло 50 лет после казни, и губернатор штата Массачусетс официально заявил, что с итальянцами в те далёкие годы обошлись несправедливо. Власти проявили необъективность и предвзятость. Это не отвечает тем принципам, по которым жила и живёт американская нация.

Дело Росса

В 1921 году в изнасиловании и убийстве 13-летней Альми Тиршке был обвинён Колин Кэмпбелл Росс. Случилось это жуткое преступление в городе Мельбурне (австралийский штат Виктория). Самому обвиняемому на момент преступления исполнилось 29 лет. У него был свой небольшой бар. Именно в нём, в комнате отдыха, Росс и надругался над девочкой.

Вначале он её напоил, затем изнасиловал, а после этого задушил. По-крайней мере к такому выводу пришло следствие. А основанием для обвинения послужил клок волос, найденный на кровати в комнате отдыха. По внешнему виду эта находка полностью совпадали с волосами Альми Тиршке. Само же тело нашли полностью обнажённым в Пистолетном переулке (Gun Alley) недалеко от бара.

Обвиняемый был женат, имел двоих детей, но отличался тягой к слабому полу. Один раз его даже избил обманутый муж. Он застал Колина со своей женой в постели. Всё это сыграло определённую психологическую роль во время следствия. Но главной изобличающей уликой являлись именно волосы. Нашлись также два свидетеля, которые видели, как Альма заходила в злополучный бар за несколько часов до смерти.

И хотя Росс клялся на Библии, что никогда в жизни не видел убитую, ему никто не поверил. Защите не удалось убедить присяжных в невиновности подсудимого. Они единогласно вынесли вердикт: виновен. Судья приговорил Колина к смертной казни через повешение.

Неотвратимое возмездие наступило через 4 месяца после суда. Владелец бара ушёл в мир иной, а на грешной земле на время забыли об этом преступлении.

Вспомнили о нём в 1994 году, когда внук Росса решил разобраться с преступлением своего деда. В старых архивах нашли это дело. Обнаружили и основную улику. Клок волос найденный в баре исследовали при помощи современных методов и установили, что они не принадлежали Альми Тиршке.

В Верховный суд Австралии было подано ходатайство о реабилитации осуждённого. В 2003 году Фемида признала судебное решение в отношении Росса ошибочным. Но его не оправдали, а только посчитали приговор слишком суровым, а собранные следствием улики не убедительными.

Виселица для приведения в исполнение смертного приговора

Вышеприведённые примеры показывают, что казнь невиновных являлась, да и является, к сожалению, довольно распространённым явлением в нашем далеко не совершенном мире. Об этом красноречиво свидетельствует хотя бы тот факт, что за прошедшие 15 лет на основании анализа ДНК только в США оправдали и выпустили на свободу из камер смертников 95 осуждённых.

Так что остаётся уповать лишь на достижения генетики, которые в ближайшем будущем позволят свести судебные ошибки к минимуму в любом уголке планеты. А вот на профессионализм следственных органов и судей надежды мало.

Егор Ласкутников

Рей Крон

Мы ранее уже упоминали, что в США более ста человек, приговоренных к смертной казни, оказались невиновны. Рей Крон отличился тем, что оказался как раз сотым. Он был осужден в 1992 году за убийство официантки в баре штата Аризона. Что еще хуже, власти решили повесить на него обвинения в похищении и в изнасиловании.

Удивительно, что суду присяжных потребовалось всего три с половиной часа для того, чтобы признать вину Крона, который получил прозвище «Кривозубый Убийца». Но в 2001 году судья постановил провести новый тест ДНК по кусочку одежды жертвы, и этот тест показал, что Крон не присутствовал на месте преступления. Результаты теста совпали с ДНК другого человека, который уже отбывал срок. Крона отпустили в 2002 году, когда этот другой мужчина, уже сидящий в тюрьме за изнасилование, признался, что это он совершил преступление.

Хуан Роберто Мелендез-Колон

Только что вы узнали о судьбе сотого невиновного человека, который был приговорен к смертной казни в США. Теперь, наверное, вы хотите узнать о девяносто девятом? Итак, Хуан Роберто Мелендез-Колон был выпущен из камеры смертников во Флориде всего за 3 месяца до Рея Крона, и кроме того, что он был девяносто девятым человеком, оправданным после вынесения смертного приговора, он был таким двадцать девятым в штате Флорида.

Мелендез-Колон был осужден за убийство в 1983 году. Как выяснилось, его обвинения главным образом базировались на показаниях двух преступников, одного из которых угрозами принудили к дачи показаний против Мелендеза-Колона. Никаких вещественных доказательств причастия его к преступлению не было, но суд, по-видимому, решил, что показаний двух осужденных преступников достаточно для того, чтобы приговорить Мелендеза-Колона к смерти.

Кирк Бладсворт

Так как вы уже знаете о девяносто девятом и о сотом человеке, которые пережили заключение в камере смертников в США, то неплохо было бы узнать о самом первом.Кирк Бладсворт стал первым человеком, чей смертный приговор был отменен благодаря ДНК-доказательствам. В первый раз он был осужден в 1985 году и приговорен к смерти. После того как обвинительный приговор был через год отменен, через некоторое время его осудили повторно. И только в 1993 году его окончательно освободили.

Бладсворт был осужден за изнасилование и убийство девятилетней девочки, и изначальное решение суда и смертный приговор были отменены тогда, когда выяснилось, что прокуроры скрыли ключевое доказательство от стороны защиты. После второго судебного разбирательство он был приговорен к двум пожизненным заключениям, а не к смертной казни – это все-таки определенная удача, даже если ты вообще невиновен в преступлении.

Преступник был описан как большой крепкий мужчина, что особенно смешно, так как настоящий убийца оказался ростом примерно 167 сантиметров и весом 73 килограмма.

Грегорио Валеро и Леон Санчез

Большинство оправданий по смертным приговорам произошло сравнительно недавно, так как раньше люди проявляли чрезмерный «энтузиазм» в убийстве преступников. Но существует и несколько более ранних дел, по которым осужденные были оправданы после вынесения смертного приговора. К примеру, в 1910 году два мужчины в Испании были обвинены в убийстве пастуха по имени Хосе Мария Гримальдос Лопез и разыскивались с целью исполнения смертного приговора.

Этих людей звали Грегори Валеро и Леон Санчез, и огромное количество ошибок правосудия, которые привели к их осуждению, стали печально известными в Испании. Гримальдос Лопез бесследно исчез в 1910 году и, не смотря на то, что не было никаких следов насильственного преступления, Валеро и Санчеза арестовали по обвинению в убийстве. Когда первый суд не смог установить их вину, то назначили повторное слушание в 1913. На этот раз из Валеро и Санчеза буквально выбили признания в своей вине. В 1918 году они были приговорены к тюремному заключению; к счастью им удалось избежать смертного приговора, несмотря на все попытки обвинителей приговорить их к смерти за то, чего они не совершали.

Позднее они были оправданы, потому что Гримальдос Лопез был обнаружен живым в ближайшем городе, и, видимо, он там жил все это время. Упс.

Сакаэ Менда

Никто не будет отрицать, что 34 года это очень много. И каждый из этих годов кажется еще длиннее, когда ты сидишь в камере смертников, ожидая того дня, когда охранники войдут в твою камеру с немного опущенными головами. Именно через это прошел Сакаэ Менда. Он провел больше трех десятилетий в камере смертников в Японии за преступление, которого он не совершал.

Менду арестовали в 1948 году за убийство священника и его жены, которые жили неподалеку. Полиция удерживала его 3 недели без допуска к адвокату и пытала его для дачи признательных показаний. Он был осужден в 1951 году и провел долгие 34 года в одиночной камере без всякого взаимодействия с людьми до того, как его освободили.

Сейчас Менде 87 лет и он занимается общественной деятельностью. В 2007 году он произнес речь против смертных казней на Всемирном Конгрессе. Также он выступил перед ООН с предложением отмены смертной казни во всем мире.

Сколько людей в США приговаривают к смертной казни за преступления, которые они не совершали? Новое исследование показывает, что каждого двадцать пятого, то есть, 4,1 процента.

Данные этого исследования были опубликованы в понедельник в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences. «Они говорят о том, что к смертной казни приговаривают неожиданно много людей, — заявил в интервью Newsweek ведущий автор исследования Сэмюэл Гросс (Samuel R. Gross). — Очень многих не оправдывают и не реабилитируют. Некоторых несомненно казнят».

С 1973 года было оправдано 144 человека из камеры смертников. В общем количестве смертных приговоров это составляет всего 1,6 процента. Но если невиновных - 4,1 процента, значит, их в два с лишним раза больше оправданных. Исследование указывает на то, о чем думали, но чего страшились очень многие: в США казнили огромное множество невиновных людей. Кроме того, большинство из тех, кого ошибочно приговорили к смертной казни, до сих пор томятся за решеткой и вряд ли когда-нибудь выйдут на свободу.

«Для меня стало неожиданностью то, насколько велики эти цифры, — сказал Ричард Дайетер (Richard Dieter), работающий исполнительным директором в некоммерческой организации Информационный центр по смертным приговорам (Death Penalty Information Center), которая проводит разъяснительную работу по высшей мере наказания. — Я не думал, что количество казненных в два с лишним раза больше оправданных».

Исследование, носящее название «Количество смертных приговоров, выносимых подсудимым ошибочно», показывает, что не учтено более половины ни в чем не повинных людей, которых за последний 41 год приговорили к высшей мере наказания.

«Все говорят, что такое сделать невозможно, и что выяснить это тоже нет никаких шансов», — сказал Гросс, преподающий право на юридическом факультете Мичиганского университета. В конце концов, несправедливый обвинительный приговор по определению является неизвестной ошибкой. И тем не менее, Гросс на протяжении многих лет изучает такие ошибочные приговоры, часто работая совместно с соавтором исследования Барбарой О’Брайен (Barbara O’Brien) из юридического колледжа университета штата Мичиган. «На самом деле, у нас есть научная оценка по количеству невиновных из числа приговоренных к смертной казни. И она вызывает изумление», — отметил Гросс.

В исследовании делается попытка отказаться от общепринятой точки зрения, что несправедливые обвинительные приговоры исключительно редки. «Есть немало адвокатов и судей, которые с уверенностью заявляют, что количество ошибочных приговоров ничтожно», — пишут его авторы. Член Верховного суда Антонин Скалиа (Antonin Scalia), например, привел данные из статьи в New York Times от 2006 года, где утверждается, что по особо тяжким уголовным преступлениям «процент ошибок составляет 0,027; или иными словами, 99,973 процента приговоров выносятся правильно».

По словам Гросса, данные их исследования «совершенно не соответствуют такого рода заявлениям», с каким выступил Скалиа. Он назвал его слова «глупым утверждением». Чтобы вывести цифру, которая долгое время считалась неизвестной, авторы изучили группу заключенных, которые с наибольшей долей вероятности могут быть оправданы в случае вынесения ошибочного приговора. Это те, кому грозит смертная казнь. Поскольку система юстиции готова на многое пойти, чтобы не казнить невинных людей, дела заключенных из камеры смертников рассматриваются с особой тщательностью, и по ним можно подавать больше апелляций, в связи с чем повышается вероятность того, что ошибки в вынесенных приговорах все же будут выявлены.

«В результате людей по таким делам оправдывают намного, намного чаще, чем по другим делам. По ним оправдывают в сотни раз чаще, чем по другим преступлениям, — рассказал Гросс. — Это значит, что очень высокий процент оправданий является хорошей меркой невиновности, и таких оправданий может быть еще больше».

Но для проведения исследования пришлось применить творческие математические способности, потому что самый высокий прогностический фактор оправдания и отмены приговора это не просто смертный приговор, а угроза смерти. У многих людей, приговоренных к смертной казни, такой приговор в конечном итоге заменяют пожизненным заключением. В этот момент система уголовной юстиции отворачивается от их дел, и шансы этих людей на оправдание резко снижаются.

Чтобы выяснить процент невиновных, авторам исследования пришлось вычислять вероятность оправдания приговоренного к смерти в случае, когда она (или она) неопределенно долго ожидает приведения приговора в исполнение. Поэтому Гросс и О’Брайен объединили свои усилия с биостатистиком Чэнь Ху (Chen Hu) с медицинского факультета Пенсильванского университета и применили метод «анализа выживаемости», который часто применяется в медицине, чтобы определить, какова доля вероятности того, что ожидающие казни в камере смертников невиновны.

Свой метод анализа Гросс объясняет, сравнивая его с математическим процессом определения коэффициента выживаемости у населения, страдающего малярией. Некоторые болеющие малярией люди в то или иное время проходят лечение, и это снижает их шансы умереть от болезни. Поэтому эпидемиологи должны иметь возможность определять коэффициент смертности, не учитывая последствия лечения для некоторых людей. Точно так же, перевод из камеры смертников повышает вероятность получить оправдательный приговор. Когда анализ выживаемости применяется для изучения смертных приговоров, процент оправданных и выживших в камере смертников является аналогом процента умерших в гипотетическом исследовании по малярии.

Авторы считают, что показатель в 4,1 процента это нижняя планка по ошибочным смертным приговорам, потому что даже в условиях особого внимания, уделяемого приговоренным к смерти, все неверные приговоры выявить невозможно. Многим из этих людей приговоры смягчаются. А это значит, что «их не казнят, но и не оправдывают, поскольку не находят», как сказал Дайетер.

«Это предостережение, объективный взгляд на то, насколько успешно мы раскрываем дела. Но наверное, мы очень многое упускаем, — заявил Дайетер. — В связи с этим возникает очень важный вопрос: будем ли мы и дальше казнить людей?».